В небесах над городом, раскинула свои объятия – цвета темного индиго – ночь, укрывающая полотно звезд колкими серыми облаками, тяжелыми, словно сотканными, сваренными, сложенными причудливым паззлом из чистого кварца.
Холодное дыхание зимы заползало в каждый потаенный угол, оставляя свою тень там, куда не проникал свет, где не было места затхлой тьме.
Изморозь неумолимой хваткой вцеплялась в недвижимые поверхности, проникая колючими паучьими лапками вовнутрь, оставляя причудливые белые узоры.

Вильгельмине посчастливилось прибыть в город одной, без участливых надзирателей, без помощников и слуг, которые последней никогда не полагались в том неуемном количестве, о котором обычно принято говорить в те нередкие минуты, что отводятся безопасности главы дома.
Октавия была непреклонна в своем решении и нисколько не пожалела об этом, когда после въезда в арендованную квартиру ей пришлось подготавливать в одиночку мастерскую, а спустя несколько дней, трудится в течение некоторого времени, ползая на карачках расчерчивать формулы и знаки по углам, подготавливая помещение к ритуалу призыва.
Рейнхардт, признаться честно, была в полном восторге от того, что находила время для самой себя, проводя большую ее часть в незатейливых прогулках с томом какой-либо исторической литературы, наслаждаясь вкусными булочками с лимоном и не видя ничего постыдного в том, что она отлынивает от «невообразимо важных» обязанностей.

Оглядев просторную, не слишком вычурную в дизайнерском отношении, комнату, Октавия бросила очередной пустой и скучающий взгляд за окно – вперившись глазами в необъятные пустые глазницы ночного неба, заволоченного густыми острыми облаками, из чьего нутра выливались замерзшие слезы-снежинки, чьи хребтинки с хрустом ломались под человеческими сапогами.
Барышня невольно ухмыльнулась, поправляя пышную юбку своего черного платья, ненавязчивым легким движением разглаживая невидимые складки на корсете, подчеркивающим преступно-тонкую – в контексте непрекращающегося жора этой юной леди! – талию.

В голове было слишком много мыслей, которые не хотели выстраиваться в ровную линейку повествования. Рейнхардт выглядела уверенно и статно, но чувствовала, что ее душа уходит в пятки от одной мысли, что будет дальше.
Казалось бы, что может проще? Ритуал давно придуман за нее, слова заклинания – тоже, ей оставалось лишь запомнить и повторить, но внутри чудовищем клокотало сомнение, заставляя внутренние прозрачные воды тонуть в туманах белого песка, что поднимался со дна, тревожимый морским созданием.
Девушка осторожно качнула головой и опустила взгляд на красное пятно Командных Знаков, расплывающееся гематомой, когда случайно приходилось смотреть поверх очков с сильной диоптрией.

Позабыться. Отринуть сомнения.
Решить самой.
Разве не этого она добивалась столько времени? Разве не этого?

Октавия прорычала что-то нечленораздельное в пустоту, сжала руку с бардовой меткой в кулак до побелевших костяшек, жадно вдыхая холодный, пробирающий до костей морозный воздух.

Осталось совсем немного.
Девушка задернула плотные занавески, окончательно укрыв комнату в проблесках теней, играющих на стенах в свете пламени нескольких десятков свечей.

Рейнхардт вытянула руку перед собой, в ту же секунду погружаясь в дебри сознания, выуживая строки заклинания, которые только поначалу казались непроизносимыми, просто отвратительными на слух с ее картавостью и акцентом.
Магическая энергия накатила сразу же – яростным потоком огня и плавящегося железа: подушечки пальцев горели, становилось трудно дышать, но Октавия вдыхала через силу, пока ноющую боль не заглушило очередное цунами, сотканное из пламени.
Девушка сжала челюсть до зубовного скрипа. Обычно радушное и доброе лицо исказили эмоции, рвущиеся из нутра, коим никогда не давали выхода.
- Хранитель Баланса! – Рявкнула – не ожидая от себя – Рейнхардт. – Приди на мой зов!

Яркий свет озарил комнату, больно резанув по глазам –  Октавия сощурилась пуще обычного, но взгляда не отвела.

Это было… Восхитительно.

Октавия щурилась, не отрывая взгляда от ритуального круга, написанного кровью, в центре которого сиял ярчайший свет, на несколько мгновений озаривший комнату до непроницаемой белизны, от которой у Рейнхардт заслезились глаза. Девушка как-то по привычке смахнула соленые капли у внешнего уголка глаза, не задев идеально прочерченную черную стрелку.

Тот, кто предстал перед ней, без всякого сомнения, был Героем. В клубах испаряющегося белесого пара, статный, высокий силуэт обрастал деталями, позволяя девушке сложить образ, как мозаику… И действительно, мужчина возвысившийся над ней, выглядел словно с эпической картины: жилистый, поджарый, источающий ярость зверя и азарт хищника.
Октавия готова была смотреть на него вечно, не отрывая пронзительного взгляда своих блеклых болотно-зеленых глаз с темно-янтарными каплями у самого зрачка. Синий доспех, прилегающий к телу воина, наплечники из какого-то серебристого металла… Красное копье, расслабленно запрокинутое на плечо. Воин выглядел абсолютно уверенным в себе и ни капли не сомневался в своем превосходстве.
Но все это меркло, стоило встретиться со Слугой взглядом.
Два кровавых рубина смотрели на нее с скуластого, острого лица мужчины – это были глаза человека, готового к опасностям… Более того! Он был тем, кто эту опасность мог создать по щелчку собственных пальцев.

Слуга долго смотрел на нее, слушая играющую на своих звонких струнах тишину, разрывающуюся только от шумного дыхание рыжеволосой девушки и шелеста страниц книг и фолиантов, лежащих на столе и комоде. Поначалу магесса несколько смутилась, хотела бы опустить глаза, раскраснеться и отправить этого надменного Лансера восвояси, но что-то внутри Октавии неодобрительно щелкнуло и в ту же секунду, она вновь прищурилась, выжидая.

- Да, я твой Мастер. – Райнхардт одобрительно улыбнулась – непривычно широко и радостно, и впервые за долгое время действительно искренне. – Я – Вильгельмина Октавия Рейнхардт. – Девушка сложила руки перед собой, соединив подушечки пальцев. – Достаточно использовать только второе имя. Буду этому весьма признательна.

В очередной раз рыжая волшебница замолчала, все так же вглядываясь в кровавую бездну, подернутых дикой охотой, глаз своего собеседника. Он был выше ее где-то сантиметров на двадцать, она дышала ему, наверное, в яремную впадину, посему, Октавии приходилось чуть задирать голову, когда обращалась с любезными просьбами.

Съехавшие на кончик носа очки в черной роговой оправе Рейнхардт поправила, толкнув указательным и средним пальцем их к переносице.
- Так сложилось, что я участвую в этой Священной Войне, - Безмятежно начала вещать магесса, - И раз так… Совсем не готова проигрывать. – Девушка сделала шаг назад –  жестом, формально выпуская Героическую душу из круга. – И мне необходима твоя помощь – как воина, соратника и товарища. – На секунду рыжая замолчала. – Если ты готов, то я хочу знать твое имя, Лансер.

«И я угощу тебя плюшками с вишней! По-моему, весьма заманчивое предложение».

Отредактировано Octavia Reinhardt (22.10.16 02:39:23)

Рыжеволосая Рейнхардт вновь мягко снисходительно улыбнулась своей классической дежурной улыбкой, вслушиваясь в бархатный голос с нотками стали и задора. Она, признаться честно, не знала, чего ждать от ритуала призыва: понятия не имела, кто явится на ее зов, с кем ей предстоит заключить контракт и как призванный Слуга к ней отнесется.
Глупость и сумбур с ее стороны, столь непродуманный и опасный шаг, но видя перед собой Героя, чьи деяния прошли сквозь быстро меняющиеся эпохи, оставив бег времени… Одно только это событие можно было бы назвать величайшей наградой.

Октавия внимательно проследила за неспешными действиями Слуги: он не торопился и это одновременно подогревало интерес, и заставляло сомневаться – от того сердце чародейки, кажется, пропускало удары. Томящее ожидание, волнение, нотки расположения со стороны неназванного воина копья… Рейнхардт не позволяла себе подать виду, что поведение синеволосого мужчины ее интригует. Ее смущали и льстили его слова.
Однако они еще не заключили контракт, она не знает его имени… Вильгельмина чуть щурилась, вглядываясь в серьезное, красивое лицо Героя.

И вот, на лице воина вновь появилась ухмылка: простая, немного диковатая, но в то же время источающая то ощутимое превосходство над простой человеческой душой. Октавия прекрасно знала, кем она являлась, а потому не спешила злиться.
Мужчина уложил красное резное копье себе на плечо, вальяжно и расслаблен, в глазах цвета кровавой луны плясал огонь кострища, когда он без интереса разглядывал комнату и ее ряженую в черное хозяйку.

«Кухулин…»
Судьба преподнесла ей дар Богов? Не иначе.
На лице Октавии появилось некоторое подобие удивление и… Восторга – наивного и детского, от которого даже глаза, цвета болота и мутной трясины просветлели на долю секунд.
- Я много читала о тебе.
Ему делало честь скромность собственного представления – Кухулин был на удивление лаконичен, чего, как казалось, не достает многим героям в эпосах и мифах.
Впрочем, наслаждаться созерцанием Души, что согласилась на контракт, долго не приходилось. Благородный муж покинул кровавый круг призыва, и, сделав несколько шагов в сторону Рейнхардт, протянул руку к ее лицу и ловко поддел пальцами очки.

Мир в это мгновение мир резко утратил яркость и четкость. Стены немного расплылись, потеряв очертания, огоньки свечей теперь походили на круглые светящиеся шарики, наподобие бумажных фонариков, которые принято запускать в небо по каким-нибудь праздникам.
Октавия попыталась возмутиться, но решила, что это ничем не поможет, вернулась к своеобразной слежке за Кухулином.
Рейнхардт в полутьме и без очков не могла разглядеть выражение лица Слуги и то, что он делает, но понимала, что мужчина с любопытством разглядывает «угнанный» агрегат.

Без очков было чертовски непривычно и это немного смущало.
Словно нехватало какого-то важного элемента в одежде, хотя, казалось бы - это всего лишь аксессуар. Пусть и весьма полезный.

Вильгельмина хотела бы сказать, попросить вернуть на место, а лучше бы ей в руки, но Кухулин в очередной раз наградил ее парой комплиментов, которых волшебница не ожидала и воспринимала весьма остро, словно бы удар под дых.

Привычка все контролировать и наслаждаться ситуацией, в которой ты чувствуешь себя как рыба в воде, по обыкновению играла с ней злую шутку в подобных ситуациях. Октавия от этого недовольно прищуривала глаз (так мир становился чуточку четче) и закусывала губу.

- Я… Да. – Получив очки обратно, Рейнхардт не сразу их надела. – До начала войны не так много времени и думаю, завтра нужно будет немного осмотреться в городе. – Протерев стекла о подол юбки, чародейка водрузила очки обратно на нос. – И немного за его пределами. – Магесса тяжело выдохнула. – Но, боюсь, уже не сегодня… Полагаю, у тебя есть какие-то вопросы? – Девушка качнула головой в сторону выхода из библиотеки-кабинета. – Насколько мне известно, Героическим душам не обязательно наслаждаться благами простых смертных, но на кухне потрясающие плюшки с вишней, а еще можно заказать пиццу.

«В моей голове это звучало определенно лучше».

Отредактировано Octavia Reinhardt (24.10.16 20:33:51)